2.2.4. ЕВРОПЕЙСКИЙ И ЯПОНСКИЙ ОТВЕТ

В 1932 г. англичане приняли решение, имевшее, помимо экономического, большое политическое значение. Поскольку Лондон не мог больше считаться доминирующей площадкой международных финансов, а фунт стерлингов был вынужденно девальвирован, решение состояло в поиске более ограниченной зоны влияния, практически сводившейся к Британской империи в новой форме Содружества, которую она принимала, и к странам, с ней связанным.

Франция, защищенная финансовыми мерами, принятыми в 1925 г., и своими солидными золотыми запасами, вплоть до 1931 г. была едва затронута кризисом. В определенном смысле она даже извлекла из него выгоду, поскольку приостановка платежей по немецким репарациям (на которые она уже давно перестала рассчитывать) позволила ей без колебаний отвергнуть требование американцев о продолжении выплаты долга. Это решение было узаконено Лозаннской конференцией в 1932 г. В то же время французское правительство, которое могло рассчитывать на «зону франка» в границах своих имперских владений, столкнулось с гораздо более сложной политической ситуацией по сравнению с Германией и Австрией. При этом оно стремилось расширить свое финансовое влияние и устранить последствия экономической дестабилизации в европейском регионе, представлявшем собой наиболее сложное сочетание неустойчивости и двойственности —

138

Часть 1.

в Дунайско-Балканском. Франция постаралась создать своего рода дунайскую зону свободного обмена, способную регулировать свою внешнюю торговлю благодаря стабилизационному валютному фонду, формируемому богатыми странами, что на деле в 1932 г. означало финансирование единственной страной — Францией.

Немецкий ответ на кризис был сконцентрирован на двух основных моментах: дефляционной политике и строгом контроле за биржевыми операциями. Иными словами, создавалась система, в которой опасности рецессии компенсировались тенденциями к протекционистской защите внутреннего производства и внушительного экспортного потока на Балканский полуостров на основе компенсационных принципов, делавших возможным сбыт товаров по отложенным платежаи, но способствовавших подъему германской экономики и приемлемых для стран-клиентов. Позднее, после прихода Гитлера к власти, подъем экономики ориентировался еще более на протекционизм, с акцентом на крупные программы внутренних инвестиций в инфраструктуру и в военную промышленность. Это была политика, не лишенная риска, поскольку в основе перестройки экономики лежало почти насильственное изъятие внутренних ресурсов. Однако импульс этой политики исходил от протекционистского выбора Соединенных Штатов, Великобритании и Франции. Она также вдохновлялась ревизионистскими замыслами Гитлера, и именно ими и определялась.

Что касается Италии, то в равной степени и ее экономический подъем достигался авторитарными методами, типичными для фашистского режима. Система биржевых операций была поставлена под государственный контроль через создание Национального института внешней торговли (Istituto nazionale per i cambi con l'Estero), а проблему концентрации финансовых ресурсов должен был решить Итальянский институт движимого имущества (Istituto mobiliare italiano — IMI), в обязанности которого входил банковский контроль за инвестиционными капиталами. Наконец, главная задача вновь созданного Института промышленной реконструкции (Istituto per la ricostruzione industriale — IRI), определялась как содействие возобновлению заблокированной экономической деятельности или облегчение положения предприятий, оказавшихся в кризисе из-за рецессии.

Глава 2. «Великая депрессия» и первый кризис...

139

кредиты промышленным предприятиям. Однако это была скорее не мера, связанная с проектом государственного вмешательства в экономику, а симптом (как, впрочем, и существование ИРИ) слабости рынка капиталов в Италии и необходимости — порожденной также провалом попыток выработки международных соглашений, от которых Италия могла бы выиграть, — создания протекционистской системы под государственным контролем.

Япония, в свою очередь, лишь в незначительной степени почувствовала на себе кризис перепроизводства. Ей удалось избежать его последствий в сфере торговли благодаря механизму гибкого обменного курса, принятого как раз в 1931 г., и благодаря последующему введению тарифных барьеров в 1932 и 1933 гг. Политика снижения процентной ставки, проводившаяся Банком Японии, и правительственных инвестиций, инициированных министром финансов Корекийо Такахаси, оказалась достаточной для того, чтобы обеспечить подъем экономики и быстрое возвращение к ускоренным темпам роста промышленности.